 Журнал "Магазин свет"
|
|
ПодпискаПопулярные статьи Освещаем меховой салон класса «люкс»  Светодиодные лампы T8 — шаг вперед или компромисс?  Инго Маурер: «Я не изменил свое отношение к светодиодам» |
Российские светодиодные технологии: как заскочить в уходящий поезд? IV часть
Из зала: - Скажите, какова дальнейшая судьба технического комитета, который был на половину создан прошлой осенью по дорожной карте? Виктор Иванов: - Технический комитет будет оформлен, утвержден правлением корпорации, которое рассмотрит дорожную карту и утвердит ее. С. Поликарпов: - У нас с дорожной картой основная проблема состоит в следующем. Последние две недели по светодиодной карте у нас было много внутренних совещаний, и мы нащупали сложные моменты, которые связаны с конкурентоспособностью. Было много дебатов на эту тему: нужно ли нам производить вот это, вот это… Причем я вам скажу, что мы работаем по нескольким параллельным дорожным картам, например по СВЧ чипам для военной тематики. Да, конечно же, нужно производить арсенид галлия в России. Нужно. Мы понимаем это, даже если это будет немного дороже. Но если речь идет о материалах гражданского применения и они не массовые – может быть не стоит у нас их производить? То есть в первую очередь мы определяем для себя цели и задачи, а уж потом смотрим на всю цепочку и пытаемся понять – что является узким местом. И именно сегодня мы не зря собрались – мы призываем вас высказываться на тему того, чего не хватает, что по вашему мнению является основным препятствием в развитии индустрии. Из зала: - Сергей Сергеевич, скажите, проект OptoGaN, не закрывает ли он дорогу другим проектам или лотам в этом же направлении? С. Поликарпов: - Хочу Вам сказать, что нам самим некомфортно от мысли, что у нас будет заниматься этим направлением одна компания. Когда я пришел год назад, мне сказали: «в России есть одна компания – Светлана Оптоэлектроника и все должно крутиться вокруг нее». Тогда мы приняли решение, что нужна конкуренция. Без нее мы ни к чему хорошему не придем. И поэтому, повторюсь, мы готовы финансировать всех. Важно, чтобы вы приходили к нам с интересными проектами. И в том случае, если у вас по озвученным мною параметрам есть конкурентные преимущества, мы готовы рассматривать ваши проекты. Я вам обещаю: всем, у кого есть хорошо проработанные и подготовленные материалы – за месяц-полтора мы предоставим средства. Из зала: - Скажите, а планируется какая-либо активность по OLED в рамках этого проекта? С. Поликарпов: - Конечно же, но основная проблема в том, что мы не видим до статочно большого количества игроков на этом рынке. К сожалению, мы получаем больше заинтересованности со стороны иностранных производителей, от Samsung, например, или от Sony. И если мы что-то неправильно сделаем с точки зрения привлечения кого-либо, кто вовлечен в России в эту индустрию, если мы случайно обойдем кого-то стороной, скажите нам, и мы будем только приветствовать, чтобы они присутствовали на этих круглых столах, в том числе и в техническом комитете. Но сегодня, к сожалению, мы видим очень ограниченное количество участников в России. Александр Поляков «Гиредмет»: - а я все-таки не понял, в чем заключается философия кластерных проектов. Мне казалось, что есть какой-то мировой опыт, скажем в США…. Организация тех вещей, которых еще нет, протекает всегда одним и тем же образом. Все понимают, что кроме промышленных компаний никто организовать промышленное производство не может. Есть научные коллективы, которые занимают какие-то позиции. Промышленные компании получают проект и создают что-то вроде консорциума, в который входят университеты, НИИ, лаборатории. Промышленная компания отвечает за все, но при этом деньги на первом этапе получаются от государственного агентства. Так что вы, в какой-то степени, выполняете функции этого госагентства. Есть примеры, в том числе «нитридный проект» в США, когда они поняли, что сильно отстают от японцев и очень быстро их догнали. Так вот, мне казалось, что это достаточно разумная форма организации работы, поскольку в предыдущем проекте мы слышали, что по эффективности светодиоды уступают тому, что хотелось бы иметь. Я с большим уважением отношусь к работе коллег, которые сделали что-то настоящее. Но я не знаю, сможет ли тот коллектив, который привлек OptoGaN , сможет ли он решить проблему повышения эффективности, - или любой другой коллектив, который будет вами рассмотрен, - сможет ли он решить эту проблему? Есть ли у вас задумки или мысли, что проблема должна решаться именно таким образом, когда существует промышленная компания, которая может действительно что-то сделать? С. Поликарпов: - Вы задали вопрос, но не закончили его. Вы сказали про промышленные компании… О ком идет речь? Вы по сути дела помогаете мне ответить на вопрос… он очень простой, но при этом фундаментальный. В России НЕТ таких компаний и в этом наша проблема. Еще одна проблема в развитии высоких технологий в России заключается в том, что у нас нет важнейшего элемента – «Силиконовой долины».
А. Поляков: - Вообще-то это не плохой подход, хотя на самом деле это вряд ли будет работать. Вопрос мой очень простой: материальная база для того, чтобы что-то делать сейчас такова, что есть всего три-четыре места в России, где могут делать гетероструктуры, - то есть оборудование, на котором их могут делать. С. Поликарпов: - Я с вами не согласен. Я сам был сильно удивлен, но их намного больше. А. Поляков: - Так вот, нужно либо выбрать кого-то, кто будет этим самым чемпионом, либо вырастить таковых. Но кто будет этим заниматься, и кто имеет реальные шансы это сделать? Потому что понятно, что если поставить одну машину в сельскую местность, то проект провалится со стопроцентной вероятностью. Нужно, чтобы это были люди, которые хоть какое-то представление о промышленном производстве имеют и понимают, как его можно будет организовать. Иначе работа будет, мягко говоря, странной. С. Поликарпов: - Если говорить о конкретном проекте – в УОМЗ огромный опыт, это огромный завод. Можете со мной договориться, и я отвезу вас и покажу вам то, что там есть. Вы будете очень удивлены. Кроме того, мы про это и говорим, мы хотим создать несколько национальных чемпионов в этой индустрии, потому что только бизнес может двигать этот процесс. Добавлю, ни один венчурный фонд вот этим заниматься не будет: делать дорожную карту, собираться, вести этот диалог. Мы, например, хотим делать программы, которые будут помогать взращивать этих национальных чемпионов, мы будем очень осторожно работать с этим инструментом. Это ведь элементы и госзаказов, и госзакупок. Мы работаем с губернаторами, которые уже сейчас готовы брать конкретные направления, конкретные улицы, конкретные кварталы и использовать там светодиоды как пилотные проекты. Мы прекрасно понимаем, что зачастую такие проекты опасны, поскольку, как только мы начнем создавать монополиста, и они начнут работать на госзаказах, сразу пропадет речь о какой-то конкурентоспособности и начнутся не рыночные методы. Поэтому мы говорим о том, что есть такой инструмент, и мы будем очень осторожно им пользоваться. То, что нужно привлекать такие консорциумы и элементы проекта в компанию, у которых есть опыт промышленного производства, я только приветствую, и если у вас есть какие-то интересные идеи или какие-то компании, которые готовы подать нам заявку, обращайтесь. А. Поляков: - Но предыдущий проект основывается на том, что будет развернуто производство пластин гетероэпитаксиальных структур в Санкт-Петербурге. Реально это означает, что машины будут куплены и поставлены. В стране есть некоторое количество людей, которые имеют опыт выращивания таких структур. Их можно назвать, но речь не об этом. Нужно все-таки решить, что делается. Получается, что покупается оборудование, техника и нанимаются люди? С. Поликарпов: - Когда мы берем какой-то проект, мы проводим производственно-технологическую экспертизу. Без технических регламентов и готовой пилотной линии мы этот проект не одобрим и мы не будем с ними работать. По прошлому проекту – извиняюсь, но 19 (!) ведущих академиков, которые сидят в нашем научно-техническом совете, одобрили этот проект. Плюс к тому была проведена предварительная научно-техническая экспертиза. В чем вопрос? В технической реализуемости этого проекта? Я вам так скажу – нам принесли проект по выращиванию гетероструктур на арсениде галлия для СВЧ чипов. Он был отклонен. Почему? Была доказана техническая состоятельность и реализуемость, но проблема была с рынком. Нам сказали следующее: если это военная тематика, то делайте конкретные контракты, включайте это в программу покупки вооружений или договаривайтесь с конкретными производителями, которые используют это оборудование… И после этого проект будет одобрен. Потому что есть два простых вопроса: чем вы лучше других и как вы все это будете продавать? Если вы, говоря о какой-то непонятной компании, имеете ответы на все эти вопросы – приходите к нам и поверьте мне – через 2 месяца, вы получите деньги и сделаете свое производство. Я ответил на ваш вопрос?
- Вы не ответили на мое заявление вот какого смысла: вы организуете процесс и хотите иметь что-то из ничего. С. Калюжный: - Хорошо, мы услышали Ваше мнение. Но надо предоставить слово и другим участникам круглого стола. Из зала: - Сергей Сергеевич, в начале вашей презентации вы сказали, что вы будете заниматься коммерциализацией… Так вот, если мы возьмем структуру этого кластера, то получится некая обратная пирамида, где будут один-два производителя подложек, два или три – эпитаксиальных структур, производителей пэкэджинга – 10. А вот что касается следующего уровня, хотелось бы, чтобы их была сотня, а может и больше, - это те компании, которые делают конечные системы и занимаются продвижением технологий на рынке. Значит те подходы выбора участников, которые попадают в ваши кластеры, с моей точки зрения неплохо годятся для компаний 1, 2, 3 уровня. А вот те компании, которые делают конечные системы, зачастую workshop-ы, мастерские, в которых работают 5-10 человек, или 50. Вот как быть с ними? Планируется ли что-нибудь здесь сделать, какие-то механизмы поиска или стимуляции? Потому что без этих компаний продукция просто не выйдет на рынок в конечном изделии. С. Поликарпов: - Вы о последней стадии? О дизайне, сборке светильника и продаже? Из зала: - Да, когда все это оформляется в потребительское изделие и потом обслуживается. С. Поликарпов: - Сегодня мы об этом еще не говорили, но мы придаем огромное значение таким компаниям и постоянно с ними общаемся. Не только c той точки зрения, чтобы они постоянно участвовали в этой цепочке, а с точки зрения того, что именно они чувствуют рынок. Мы зачастую общаемся с ними просто для того, чтобы получить обратную связь, чтобы понимать, что нужно на рынке. И, кстати говоря, с определением основных целей дорожной карты, мы говорим: «А что, собственно, нужно потребителю?» Есть какие-то критерии, связанные с дизайном, технические особенности, которых можно достичь благодаря использованию светодиодов, но в целом, это просто стоимость света. Можно по-разному смотреть на это. Например стоимость обслуживания. Так, для муниципалитета держать службу, которая меняет лампочки, дороже, нежели с самого начала заплатить ту же стоимость и использовать светодиоды. Есть множество разных факторов. Но мы очень внимательно следим за рынком. И наша работа – попытка уйти от прежнего опыта, когда нам просто приносили проекты и там были элементы нанотехнологий, производство чипов, гетероструктур и т.д. Мы хотим идти к кластерам и смотреть, что нам необходимо. Вот из того, что вы говорите – я вижу в России всего 4-5 компаний. Из зала: - Вы говорите, что сделаете изделие, послушаете нескольких экспертов, даже десяток экспертов, они вам скажут, что нужно рынку. Но каковы методы стимулирования компаний, сотен компаний, которые готовы покупать производство, каковы методы стимулирования того, что будет производиться этим кластером? Ведь этого слоя сейчас нет в России. Например, мы произведем светодиод, который, быть может, будет конкурентоспособен. Вопрос, кто его будет оформлять в систему и продавать? С. Поликарпов: - Это те компании, которые находятся на последних стадиях цепочки. Они непосредственно работают с рынком. И рынок большой и огромный. Зачем их надо как-то стимулировать? Если нужно инвестировать, чтобы делать производства и делать инженерные решения… да, без вопросов… но дополнительно стимулировать… Мне кажется, что рынок и есть тот стимулятор. Если там нет рынка – и обсуждать нечего. Если там есть рынок, бизнес, то я думаю, что большинство из этих крупных компаний, с которыми мы поговорим, они скажут: ребят, только не мешайте, а помогите разобраться, например, с сертификацией. Это то, что я сейчас уже слышу. Кстати, одна из причин, почему мы приняли решение на самом высоком уровне о том, что надо заниматься этой индустрией. Если посмотреть глобально, то это одна из немногих индустрий, где мы еще можем запрыгнуть в поезд, набирающий скорость с точки зрения развития технологий. Когда у нас появился синий светодиод в японской лаборатории в 1995 году, после этого появились первые белые светодиоды. И сейчас, благодаря этому, открывается огромная возможность рынка с точки зрения белого освещения. И я считаю, что кризис сейчас может только помочь с точки зрения снижения себестоимости и завоевания светодиодами этого рынка общего освещения. Спасибо! С. Калюжный: - Спасибо за вопросы и ответы. У нас есть еще одна презентация. Далее выступит Ефим Розенберг, первый заместитель директора компании «НИИАС». Он расскажет о комплексной программе внедрения светодиодной техники в ОАО «РЖД» на период 2009-2011 годов. Ефим Розенберг: Начну с пояснений. Я являюсь первым заместителем генерального директора головного института по информатизации и автоматизации управления. В институте работает 1500 сотрудников, которые реализуют все комплексные проекты РЖД. Хочу обратить Ваше внимание на структуру электропотребления: 36% занимает освещение.
Так вот, переход на светодиодное освещение проходит не так уж легко. Та технология, которую мы требуем, это не только цена на изделие или светоотдача. И ваши прогнозируемые параметры в свои стоимостные показатели закладываем, и действительно, как сказал Александр Эммануилович Юнович – это 2015 год, то время, когда мы ожидаем российского производителя. А сейчас нам, честно говоря, все равно – российский это производитель или иностранный, потому что нам важны параметры «цена-качество». Но, к сожалению, то направление, которое мы бы хотели видеть, пока не сформулировано. В дорожной карте, насколько я увидел, последняя часть, с точки зрения формирования регулярного и понятного рынка, не проработана. Что в этой части сделали мы? Мы компания, которая сама финансирует свои проекты, не смотря на то, что государственная. Мы провели научно-технический совет. Чтобы понять его уровень значимости, скажу, что это был НТС правления компании под председательством президента компании Владимира Ивановича Якунина. На этом стратегическом собрании было определено, что мы хотим. Итак, это: • освещение объектов • светодиодное освещение подвижного состава • малообслуживаемые светосигнальные лампы • оптико-информационные каналы • построение резервной системы электроснабжения 
Нас интересуют все варианты применения полупроводниковой светооптики, а также то, что совершенно не учитывается: нам не нужен светодиод как таковой, нам нужен элемент, встроенный в системы управления. Потому что, когда мы стали менять светофорные лампы, стало возникать огромное количество проблем. К нам приходили специалисты, которые говорили: «ну сейчас, мы быстро все сделаем»... Три-четыре года (!) специалисты заводов доходили до той технологии, которая нужна на ЖД транспорте. Потому что, оказывается, есть засветка солнечным светом, что порождает ложное восприятие, включая опасную сигнализацию для машиниста. И никто про это не знал. Кроме того, возникла необходимость реального снижения мощности. Потому что если светодиодную лампу вставляют туда, куда мне нужно по технологии – никакого эффекта не произойдет. Ведь схема управления и схема питания остались предыдущего поколения. Значит надо менять комплексы управления. Про это ни слова. А для нас это интеллектуальные здания, технологические комплексы.
Итак, почему РЖД? И почему мы говорим, что для вас (для производителей) мы будем являться наиболее сильным потенциально организованным потребителем: у нас сохраненная вертикальная структура, единая технология. Она сложная, очень жесткая с точки зрения эксплуатации, жесткая с точки зрения функций, но она понятная и, мы никогда этого не скрывали, – она открытая. Мы это изложили в виде концепции, на основе концепции сделали программу. Вот, например: реально нас интересуют не ваши вопросы, обсуждаемые на круглом столе. Мы хотим видеть конечный экономический эффект для нас, как для потребителя. У нас есть ряд вопросов, которые сегодня упоминались. Так, нормативная база очень сильно отстала. Она не то, что не стимулирует, она не дает ясных ответов. Вот, например, мы хотим ставить светодиоды на подвижной состав. А там начинается… холодное свечение, теплое свечение… А как воспринимает это пассажир? В результате ряд фирм боится это ставить. Кстати говоря, были проведены психологические опыты. Но, все-таки, это не наш вопрос. Мы должны иметь четкие рекомендации по этим задачам. То же самое по надежности…. Нас не интересует надежность завтра. Нас интересует надежность через 10, 15, 25 лет. Далее: системы комплексного управления, позволяющие минимизировать наши затраты за счет частоты включения-выключения и адаптации под технологический процесс. Если этого не будет сделано, - никому это не нужно… Никто рынки сдавать просто так не будет. Потому что нас интересует конечное применение этих технологий. И научно-техническое сопровождение – абсолютно правильно здесь говорили, что нужно проращивать, нужно выращивать ударное направление, но вы их должны заострять под конечную задачу. 
Этапы внедрения информационных технологий на базе светодиодной техники
Тогда будет понятно, что с этим делать. Подвижной состав – пожалуйста. Будем смотреть подвижной состав: светофоры, лампы, сигнальные фонари на хвосте, мощные прожекторные системы. Это отдельные специфичные элементы направления. Но поймите одно: любой мощный потребитель, если вы не будете гоняться за каждой лампочкой светофора, имеет свои показатели. Вот мы их сформулировали. Но мы что, самые умные? Наверное, мы просто хотим сделать свою часть доли.
Мы абсолютно также поступали с Роскосмосом. Мы им четко сказали – спутники мы не запускаем, орбитами мы не занимаемся, но мы создали рынок потребления. Одним словом, мы, не дожидаясь никого, делаем реальное применение этих технологий. Здесь я хочу передать слово куратору этого направления Гараничеву Андрею. Он познакомит Вас с цифрами. Андрей Гараничев: - Действительно, в прошлом году мы уже начали реализовывать этот проект – это пока пилотные отдельные участки. Таких электропоездов у нас ходит уже восемь, полностью освещенных светодиодными линиями.
Для нас это неприемлемо. Пока пилотный проект, мы можем что-то выбрать. Но как только мы начинаем тиражирование, требования на окупаемость резко увеличиваются – это три, пять… максимум 7 лет. И то, это уже плохие показатели. Следующий момент – в конечном счете, все, что производится, вся технология, вся индустрия, должна быть направлена на конечного потребителя. В данном случае – на нас. Вы стараетесь, делаете что-то, пытаетесь развить эту отрасль у нас в стране. Но мы, в конечном счете, тоже считаем деньги. И для нас важно не только наличие бренда «Сделано в России». Для нас важнейшим показателем является не просто соотношение цена-качество, как у нас принято говорить, а еще цена-качество-эффективность. А понятие эффективности для РЖД, которые, перевозят огромное количество пассажиров и грузов – это еще и безопасность. А эти вопросы, вопросы безопасности, вопросы адаптации общих технических решений для специфической отрасли, коей являются ЖД – без этого мы не можем принимать новые технологии. А обеспечить решение этих проблем можно только через взаимодействие не только с общими техническими и научными структурами, такими как НИИ. У нас обязательно должна присутствовать на какой-то стадии наша отраслевая наука, которая знает наши требования, которая сможет адаптировать ваши разработки к нашим очень-очень жестким требованиям. А. Юнович: - Вы являетесь примером, но знаете ли вы, что происходит в авиационной, в автомобильной, в строительной, в дорожной промышленности? Есть у них такие же планы как у вас? Е. Розенберг: - К сожалению мало того, что нет. Нет подхода к формированию этих планов. Стимулирующего элемента, который бы позволил эффективно развивать отрасль – нет. Из зала: - Я, как исполнитель работ компании «Церс» на Ленинградском вокзале, хотел бы отметить два момента. Безусловно, РЖД – лидер по внедрению светодиодных технологий. Было принято немало рискованных решений по их внедрению, и это можно только приветствовать. Но по расчету срока окупаемости, на мой взгляд, были использованы не совсем удачные инструменты. Так, когда рассчитывали окупаемость внедрения светодиодного освещения, заложили стоимость бетонирования опор, устаревших 20 лет назад. То есть в стоимость нашей светодиодной системы заложили 70% дополнительных строительно-монтажных работ. И посчитали срок окупаемости 7 лет! Е. Розенберг: - Мы считаем по тем параметрам, которые нужны на конкретном объекте. И, к сожалению, это так. С. Поликарпов: - Я в курсе, что у вас происходит, и я хотел бы, чтобы вы пользовались и нами, как площадкой, инструментом, чтобы развивать эту индустрию. Я приведу пример, который нам рассказывали – одна из крупнейших мировых нефтяных компаний в какой-то момент, пытаясь привлечь венчурные капиталы, стала говорить, что у них во всей цепочке работают нанотехнологии, есть огромное количество решений. Что у них есть деньги, у них есть потребность… почему никто к ним не приходит и не участвует в проектах? И они сделали, в конце концов, дорожную карту, сделали форум. Позвали как венчурных капиталистов, так и производителей. Сейчас, в итоге, они получили очень хороший результат. Потому что приехали компании, и увидели те потребности, о которых вы говорите, - ваши непосредственные потребности: технические и экономические. И уже под это подстраивались. Так вот, есть огромное количество компаний, которые готовы бы были с вами работать и делать решения непосредственно под вас. Но я абсолютно уверен, что даже в этой аудитории, где присутствует много производителей и участников этого рынка, мало кто знает о ваших потребностях. Е. Розенберг: - Давайте так: на самом деле быть может это и еcть задача Роснанотех? Потому что мы уже сказали: железнодорожная конкуренция открыта. Кроме того, мы принимали участие в Светодиодном форуме. Большинство, кто там был, видели нашу концепцию, которую мы опубликовали. Мы передавали материалы. Но, если мы напоремся на… не буду называть страну. Если светодиоды начнут отказывать через месяц, если вдруг элементы, которые должны работать 25 лет, выйдут из строя через 1,5 или полгода или начнут в 10-ки раз падать их показатели – я вас уверяю, мы это направление у себя закроем. И повторюсь – мне нужен комплекс, с питанием, с диагностикой, с управлением. Вот тогда мы вас мгновенно вставим в любой строительный проект. С. Поликарпов: - Мы вас прекрасно понимаем, не смотря на то, что вы госкомпания – и в этом есть огромное преимущество, ведь вы вертикально-интегрированная компания, - не смотря на это, вы все-таки в бизнесе. В любом случае у вас есть задача и вам нужно ее выполнять. И учитывая, что вы еще инфраструктурная компания, - безопасность и надежность стоят на первом месте. А. Юнович: - Как вы планируете заменять старое на новое? Простой заменой, или наоборот, производить вагоны под новое освещение? Андрей Гараничев: - На первых восьми составах нам надо было опробовать новую технологию. В том числе и показать ее нашим пассажирам, хотя новая технология, в силу отсутствия нормативной базы, полузаконна. Что касается нового подвижного состава – скажу так. Мы формируем сейчас технические требования на будущий перспективный подвижной состав, в котором, в частности, будут рассматриваться вопросы создания светодиодных линий освещения и других источников питания именно на этапе проектирования нового подвижного состава. А. Юнович: - И это будtт совершенно другой вагон! Не такой как этот! Е. Розенберг: - Безусловно. И освещение будет жить столько же, сколько и сам вагон. С. Калюжный: - Спасибо всем!
Похожие статьи
Комментарии к статье «Российские светодиодные технологии: как заскочить в уходящий поезд? IV часть». |
|
|